Вторая смена «Дневного дозора»

Кольцо остается символом вечности и безысходности, на чем бы ни настаивали сказочники. Новый фильм Тимура Бекмамбетова начинается с притчи о Тамерлане, попытавшемся похитить волшебный мелок, чтобы переписать судьбу, а заканчивается историей Антона Городецкого , все тем же мелком, перечеркивающим волшебные спрямления на пути к простому человеческому счастью. Получается, что авторский произвол, насаждающий симметричную гармонию добра и зла, - это и есть божественное начало. Спорить о том, правы ли постановщик со сценаристом, не стоит. Ничего лучшего они пока предложить не могут. Хотелось бы разобраться в обстоятельствах.

Полтора года назад, при выходе первого фильма о борьбе дозоров, общественная ситуация наша, то есть отражение ее в том самом телевизионном поле, которое ныне переполняют дозоровские рекламы, захватывающие перевороты громоздких машин, перекошенные лица вампиров, демонических красавиц, усталых героев фильма, столь же густо занимали, например, дискуссии об уголовно преследуемом олигархе. О скрываемых им налогах, о преступных действиях его сотоварищей, о посягательстве на устои государства, предпринятом на уворованные, по мнению прокуроров и отдельных представителей общественности, деньги. И пусть меня попрекнут чрезмерной политизированностью, но когда на платочке телеэкрана больше всего картинок и слов о сказочном кинопроизведении и сказочных преступлениях нефтяного магната, то как же тут не сопоставлять.

Говорю это вовсе не к тому, что ныне показываемая, новая история из жизни Антона Городецкого, вначале обвиненного в убийстве, а затем оправданного, как-то корреспондируется с историей российских нефтяных магнатов Ходорковского и Лебедева . Между ними почти ничего общего. Но есть некие общественные ожидания, которые трудно обойти. Ожидания, быть может, справедливого возмездия, но совершенно не обязательно, что ожидания – чуда.

Полтора года назад большинство публики в России было убеждено, что нефтяной магнат – действительно коварный олигарх, пытавшийся захватить власть. Что ему помешали, государство в лице правоохранительной системы его остановило, и теперь все будет по-честному. А отбирали резко и наотмашь потому, что и сам преступник не гнушался… Это правда, и самого мрачного за ним и его людьми много. Чего же церемониться?

В логике сил зла это просто известный пассаж о цели, которая оправдывает средства. А в кино это, например, сынишка Антона Городецкого, которого на папу натравливают, возбуждая благородные порывы: семью надо сохранить, заставить папу любить маму, а заодно нейтрализовать ейную полюбовницу. Значится, чтобы баланс между добром и злом не нарушать. Легкие передергивания карт не в счет.

В новом кино о дозорах история кончается механическим «ничем», то есть возвратом к исходной точке, в которой еще не понятно, сдал ли папочку сынок, подтасовал ли карты властитель темных Гессер, освободилась ли прозревшая ведьмочка Алиса от своего хозяина. История кончается мелком, которым можно что-то перечеркнуть – но только в своей собственной судьбе, а не в общей биографии.

В окружающей январскую премьеру реальности все кончается путаницей средств и методов. Бывшие силы зла защищают идеалы гуманизма, бывшие гуманисты закручивают краны и мечут молнии в вышедших из повиновения жуликоватых друзей. Хотелось бы, чтобы стороны одним усилием воли оказались в исходной точке и написали на стене «нет». Совершенно не важно, будет ли эта стена кремлевской или киево-печерской. Но надежды на то, что баланс сил восстановится, почти нет. Да и как выяснить, где жедобро, агде зло?Или это черт нас водит, путая одно с другим местами?

Есть вечные ценности, сияющие простотой на любом фоне. Дети должны почитать отцов, младшие – старших, унижать ближнего, воровать и врать – не хорошо, убивать нельзя – даже во имя торжества тотального гуманизма. И каждый отвечает за себя, невзирая на самые тягостные обстоятельства.

Конечно, обстоятельствам свойственно меняться, открываться или уходить на второй план. Вчера казалось, что в руках меч возмездия и герой - защитник справедливости. А сегодня открывается копыто под плащом и красноватый блеск в глазах. Это жизнь, и с нею ничего не поделаешь. Потому моральные уступки тактического характера могут быть чреваты как стратегической победой, так и сокрушительным поражением. Смотря по тому, какие обстоятельства откроются. А поскольку, судя по настроениям создателей фильма, серий еще впереди не одна, постольку оптимизм финала «Дневного дозора» выглядит каким-то

сомнительным. И была ли эта волшебная победа, случилась ли она – после сокрушительного поражения, общегородской катастрофы с падением Останкинской башни, разлетанием смертоносных шариков, гибелью младшего вампира, полуослеплением великой колдуньи Светланы, - сейчас сказать трудно. Был ли реальным прорыв Городецкого с мелком к стенке той самой кухни, на которой он попросил когда-то ведьму умертвить собственный плод, или все кому-то привиделось… Об этом – в следующей части.

Второй фильм киноэпопеи о дозорах выглядит менее убедительно не только потому, что сказка не может закачиваться на полуслове, задергиванием аляповатого занавеса с мальчиком и девочкой под дождем. На всем ее протяжении и без того хватает механистических натяжек, бесконечного переворачивания и цепляния машин за машины, машин за мотоциклы, гонок по вертикальной стене, бега по улицам и прохождения сквозь стенки – той самодостаточной суеты, которая, кажется, скрывает авторскую растерянность. И про сына с отцом сказано, и про любовь, и про негодяев – констатировано, и про чистоту простых людей, благородство бедности, но все это – в морализаторской какой-то, почти лубочной статичности. Летят машины, вороны, лошади, самолеты так густо лишь потому, что стоит действие, не развиваются характеры, плоскими становятся коллизии. Все решительные перевороты в характерах едва намечены, трагедия Алисы – едва обозначена, драма старого вампира полусыграна… Мелок в руке создателей дрожит, но ни одного нового слова им еще не написано. Виновата ли в этом среда, ситуация… Пока трудно понять.

Удивительно точной кажется на фоне некоторой невнятицы эта авторская находка: включить в тусовку «темных» весь цвет российской попсы - от Моисеева и Никаса Софронова до Троицкого и Шнура . В этом попсовом ржании немудрено растеряться, спутать тьму со светом, махнуть рукой на разборчивость в средствах и благородство, закружиться в бесовском хороводе, завораживающем широкую публику не только в новогодние угарные ночи.

Новая смена дозора нужна ночной страже добра, спасителей слабых и оступившихся. Публика не верит оступившимся героям. Даже в отсутствие более убедительных вариантов. Будем ждать и пока работать над собой. Совершенно не важно, с какой стороны подойдет подмога. Она неизбежно подойдет. И чтобы ни утверждала противоположная сторона, перепутать ее ни с кем невозможно. Если вам кажется, что все дозоры едины, что со злом только так и справляются, уверяю, что дело лишь во времени, которое для второй смены еще не настало.

Алексей Токарев