"Холостые выстрелы" Озпетека

Представители шумного итальянского семейства Кантоне съезжаются из разных городов на большой праздник. Мать и отец Кантоне, эксцентричная тетушка Луччиана, Томассо, его сестра Элена и старший брат Антонио собираются на торжественном обеде, устроенном в честь того, что Антонио назначают главой фамильного бизнеса.

Фото: Фото: AP

Томассо хочет воспользоваться случаем и признаться наконец родным в своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Но случается непредведенное: опередив Томассо, аналогичное признание озвучивает его старший брат — тот самый, кто вот-вот должен был встать у руля семейного дела.

Кантоне-старший получает такое потрясение, что попадает в больницу, предварительно успев выгнать старшего отпрыска из дома. И бразды правления волей-неволей оказываются в руках главного героя, который еще не успел рассказать правды. Теперь выдать ее невозможно — из страха за здоровье отца, а также из соображений интересов семейного дела и самого Томассо…

Можно прочесть фабулу, сделать кислую мину, решив, мол, "фу, опять про геев", и приобрести билет на какой-нибудь боевик. А можно попытаться побороть всем известную фобию и разделить для себя понятие кинематографа как такового и сюжета конкретного повествования. Извечная проблема выбора. "Холостые выстрелы" — фильм прежде всего о нем, а еще о свободе и братстве, и лишь затем — о том, между чем и чем приходится выбирать.

Если говорить предметно, то из абсурдной ситуации, когда один брат опережает другого в признании, что он гей, вытекает не то что бы картина замшелых и не очень нравов, но добротная мелодрама с мощным подтекстом. Зная аналогичный факт из биографии младшего брата, старший как бы принимает огонь на себя, чем просто уничтожает душевное здоровье отца семейства. Старший немедленно изгоняется, а на младшего сваливается огромный груз ответственности за домашних и фамильное предприятие. В помощь ему выдают фактурную красотку по имени Альба с замашками Ольги Ильинской (перекроить Обломова) и мэрионкотияровским типажом.

При всем при этом из намеков разной толщины видно, что полную картинку видят и мать, и служанка, и Альба, (я уже не говорю об ультрамодных взглядах бабушки и сестры главного героя). Ее в упор не видит только отец, слишком занятый, по-видимому, амурными делами, понятное дело — на стороне.

Фото: AP

Многим зрителям будет крайне непонятна позиция героя: он жалуется на то, как это убийственно трудно — постоянно скрываться, отыгрывать чужую роль, — но при этом живет в свое удовольствие в Риме и не подозревает о внутренней свободе; для него эти слова значат скорее свободу испытывать к себе жалость. Другое дело, что единственный критерий бытия — счастлив ты или нет. И если Томассо в начале фильма однозначно отвечает, что да, счастлив, то к середине начинает догадываться об эфемерности своих взглядов.

С этим моментом сопряжен один очень знаменательный операторский ход: захват в один кадр обоих объектов обожания Томассо, отныне их всегда будут показывать вместе, будь то сцена на пляже или танец на празднике Бон.

Интересно, что по Озепетеку гомосексуализм не болезнь духа, от которой лечатся, стоя в полнолунье на пне намазанными голубиным пометом, а обычный страх. Страх, который заставляет бежать от ответственности и портить жизнь родным этим известием.

"Когда любовь невозможна — она не кончается никогда", — конечно, фильм еще и о любви, о возможной смене объекта невозможности — если начистоту. Здесь есть место поговорить о балансе сценария: почти за каждым персонажем просвечивается личная жизнь, они ни в коем случае не одномерны, но все же недоваренны до самостоятельных линий, в отличие от истории бабушки — "блуждающего минного поля", как ее называли домочадцы.

По ходу ленты наблюдается страннейший эффект: когда он [фильм] рекомендует себя в приличном обществе — представляется мелодрамой, когда вдумчиво досматриваешь до половины — трагикомедией, под конец — чуть ли не артхаусом, с вырванным кадром пустых улиц и повозки из "Призраков Гойи".

Отдельной строкой хочется отметить пророческий кастинг — все актеры идеально вписались в кадр и не просто отыгрывают, а проживают эти жизни до дна. Даже неожиданно врывающиеся в повествование друзья Томассо абсолютно не напрягают. Они как бы еще раз говорят, что ребята с нетрадиционной ориентацией — такие же люди. Недаром отец героя так ничего и не узнает: Озепетек против ярлыков.

Особое настроение и легкость придает колоритный саундтрек, в частности, группа Baccara, ставшая известной всему Советскому Союзу еще в начале времен итальянского импорта.

Рекомендовать такое, одновременно смешное и грустное кино довольно сложно. Но все-таки можно, если быть уверенным, что зритель оставит предрассудки дома на полочке и отнесется к ленте непредвзято: она сделана на весьма и весьма высоком уровне.

Читайте самое интересное в рубрике "Культура"