Насколько фильм "Викинг" режиссера Андрея Кравчука соответствует исторической правде? Почему быт славян показан убого и резко отличается от послехристианских времен? Насколько послушными были женщины в древней Руси и почему некоторых хоронили с оружием? Как выглядели волхвы и совершали ли славяне-язычники жертвоприношения?
Что нужно потомкам — правда или мифы? Об этом в прямом эфире видеостудии Pravda. Ru рассказал гость программы "Клуб главного редактора" Владимир Петрухин, историк, археолог, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института славяноведения РАН, консультант фильма "Викинг".
— 29 декабря состоялась премьера фильма "Викинг", а затем о нем развернулась огромная дискуссия в обществе. Вам лично этот фильм нравится? Как вы его оцениваете?
— Мне понравилось, как поработали драматург, постановщик и продюсер, как старались актеры. Судить о художественных достоинствах я бы, честно говоря, не решился, потому что нужен специалист по кинематографии. Но они старались понять, что они делают, о чем этот фильм, — это я могу засвидетельствовать. Мы много беседовали, проводили своего рода семинары в дирекции кино.
— А что значит "они пытались понять"? Ведь был же сценарий. И в чем ваша работа заключалась?
— Никакой сценарий не изобразит, что происходило в душе Владимира, когда он отказывался от веры предков, которой он обязан был следовать. Вот этот самый перелом в его душе изобразить никакой сценарист, конечно же, не мог. Это коллективный поиск, прежде всего режиссера и играющего главную роль актера Данилы Козловского. Они старались это показать, но кому-то результат не понравился.
Данила должен был с точки зрения большой части публики быть таким мачо, викингом — всех порубал и все за всех решил, ведь он начальник, князь Великой Руси. Вот этого ждали, но этого в кино не было. На мой взгляд, хорошо, что не было. Он смог в соответствии со сценарием и замыслом фильма преодолеть этого самого викинга-рубаку, который рассчитывает только на свой меч. Он понял, что этот был бы неоправданный просчет в той ситуации, и смог преодолеть этот соблазн.
— Преодолеть викинга в себе?
— Викинга в себе, конечно, убить в себе дракона. Это наша мечта, которая была еще Шварцем обозначена в нашей великой литературе. В фильме он должен был в себе уничтожить викинга и его примитивный, первобытный стереотип, опирающийся на физическую силу и на владение техникой рубки.
— Все-таки большинство негативных отзывов и претензий к этому фильму связано с тем, что Владимир показан каким-то истеричным, слабохарактерным, неуверенным в себе человеком, хотя на самом деле это был мудрый великий правитель, креститель Руси. Не противоречит ли образ, показанный в фильме, той силе духа, которую мы у него предполагаем?
— Этот мудрый и сильный правитель должен был начать свое оправдание после того, как он убежал из этой самой Руси, испугавшись старшего брата, который расправился со средним братом Олегом. Его злосчастная смерть во рву гордо показана. Он должен был бежать к тем самым викингам за границу и спрятаться там.
Рассчитывать он мог только на то, что вернется на родину с дружиной этих самых специалистов, с "ограниченным контингентом воинов-интернационалистов", которые готовы были профессионально сражаться с кем угодно и за что угодно на суше, на море, в конном бою и в пешем строю, главное — за определенные деньги. Вот с этого и началась, так сказать, его мудрость, но от этого были и его проблемы.
— Насколько ваше представление о Владимире соответствует тому образу, который создан в фильме?
— В целом соответствует, более того, растиражированные мультфильмы про богатырей и князя Владимира очень многое объясняют в этом образе. Этот образ действительно былинный. Другое дело, что в былинном эпосе герой должен быть один. Герой там — мачо, где махнет — там улочка, отмахнет — там переулочек. А князь, командующий всем этим, ну вот он не герой, иногда ведет себя несправедливо по отношению к богатырям.
— Самодурством занимается.
— Да, конечно, так что это нормальный образ, сохранившийся в народной и фольклорной памяти. И эта якобы нерешительность мятущегося Владимира находит оправдание во всей русской и славянской традиции, в том числе традиции былинной. Он ищет, находится в постоянном поиске, он должен выбирать решение впервые.
Мы помним, как недавно метался другой реформатор — Горбачев. Когда человек думает, какое решение принять, не может сразу выбрать и мечется, кажется, что он просто не знает, что делать. Это совсем не значит, что он слабый, он может быть сильным, но это судьба реформатора, который должен всегда начинать первым. Это тяжелая судьба.
— Очень много претензий и к внешнему облику персонажей, к интерьерам древней Руси. Даже просят проверить, не принижены ли все-таки быт и опрятность славян. Потому что в фильме они выглядят просто как бродяги. Ощущение, что вообще никогда не мылись, не носили чистых одежд, ходят в грязи, одеяния на них рваные, и все домохозяйства находятся в явном упадке. Как, по вашему мнению, было на самом деле?
— Это близко к тому, что было на самом деле, хотя сами создатели фильма на этом не акцентировали внимание. Впрочем, в таком чисто кинематографическом, эстетическом смысле такую грязь использовал не кто-нибудь, а Андрей Тарковский в фильме "Андрей Рублев". Он там показал мальчишку, который выливал колокол. Парень валяется в грязи, в которой он лил колокол. Ведь нужны были глиняные формы, надо было в грязи возиться долго. Он валяется в грязи, а сверху на него смотрят полупрезрительно разряженные в бархат и шелка западные дипломаты, пытающиеся, видимо, разгадать русскую душу. Такая эстетическая задумка у Тарковского была.
И тут, действительно, наш сырой климат дает возможность этой самой грязи затапливать дома и улицы. Я как археолог сам иногда бываю в ужасе от того, что происходило во время городских раскопок в глубоких ямах. Мне приходилось работать в Смоленске и Новгороде — в глубоких ямах находили и остатки скотного двора. В то время вся эта грязь была нормой.
— Вы как специалист по древней Руси считаете, что нам надо гордиться этим периодом или посыпать голову пеплом? Вот самый главный вопрос — в этом суть проблемы.
— Не думаю, что суть проблемы в этом. Потому что главное в том, что наша страна вдруг, внезапно из языческой стала православной и была ей почти тысячу лет. А потом она сто лет назад вдруг стала атеистической. Теперь же вернулась к православию. А гордыня — что это такое с точки зрения православия?
— Грех.
— Смертный грех, да. Так что аккуратнее надо быть и с этой самой национальной гордостью, аккуратнее. Лучше пытаться понять. Вот в этом и была моя задача как профессионального историка, профессора — пытаться понять, что там было написано в летописях, что значат те храмы, которые нам оставила древняя Русь.
Они красивые, ими можно наслаждаться. Ну а кому-то хочется построить на этом месте сауну, а его сломать. Вот с этими персонажами, на мой взгляд, надо бороться. Надо учить людей тому, что нам оставила по-настоящему красивая Русь, чем можно действительно гордиться, но при этом понимать, в каких условиях все это создавалось.