Егор КОНЧАЛОВСКИЙ: "Иногда я не понимаю, как в России вообще что-то работает"

Киноактер, продюсер и режиссер Егор Кончаловский — представитель знатного семейства — в интервью "Правде.Ру" рассказал о своей жизни, о том, как он относится к политике и почему у творческих людей не должно быть хобби. А еще признался, что ни его отец, ни дядя не оказали заметного влияния на его творчество. Он никогда не хотел подражать ни одному, ни другому.

Фото: Егор Кончаловский. Фото из архива "Правды.Ру"

Путь в кино

Вы не только продюсер и кинорежиссер, но и актер. Как вы считаете, какой след вы оставите в культуре?

Если честно, по образованию я искусствовед. Думаю, что, в принципе, работа кинорежиссера и продюсера исчерпывает то, чем я занимаюсь. Я вообще считаю, что люди, которые занимаются творческими профессиями, вряд ли должны иметь какие-то увлечения. Увлечения, хобби — это вещи, которые как бы призваны отвлечь тебя от рутины, от каждодневного, подчас утомляющего труда. Например, у моего отца нет увлечений.

То есть хобби абсолютно отсутствует?

Да, совершенно. Вот Никита Сергеевич, он заядлый охотник и спортсмен. Этим и ограничивается. Да, я сейчас занимаюсь общественной деятельность в достаточно ограниченном объеме. Я член Общественной палаты Московской области, председатель комиссии по культуре. Но сказать, что общественная работа — мое призвание, было бы слишком смело. Да, какие-то вещи я как общественник делаю, но не погружен в это "по горло".

Почему выбрали профессию искусствоведа?

Я выбирал не профессию конкретно. Я выбирал достаточное абстрактное, бесполезное гуманитарное образование. Потому что абстрактное гуманитарное образование, скажем, по специальности искусствоведения, расширяет твой кругозор. Можно в деталях изучить некую дисциплину, некую науку, некую профессию, которая потом тебя кормит и т. д. Абстрактное образование дает просто расширение твоего кругозора. Искусствоведение немыслимо без постоянного обращения к истории, к религии, к социологии, к огромному количеству вещей, которые идут параллельно с этим.

Абстрактное образование позволяет иметь более широкий кругозор, который потом вполне применим и даже, может быть, необходим для профессии режиссера. Это во-первых. Во-вторых, я очень стремился поступить в один из лучших университетов мира, которых на то время было шесть. Мне повезло, я учился в Оксфорде.

Поступить было тяжело?

Там с одной стороны экзамены, с другой — собеседование. Собеседование — это главное. Там смотрят на человека, на конкретно каждого человека. Выбирают, рассматривают, хотят ли видеть его членом этого колледжа или не хотят. Их очень удивило, что я был сержантом Советской армии в течение двух лет. Заместителем командира взвода.

Сначала я поступал на философский факультет, но быстро соскучился и попросился перевестись на искусствоведческий. И очень этому рад, потому что я изучал живопись Рембрандта и Дюрера, величайших художников своих стран, своего времени.

Опять же не англичане оба.

Совершенно верно, но английское искусство я тоже изучал. Однако упор был на Рембрандта и голландское искусство, на Дюрера и немецкое искусство вокруг Дюрера. Все-таки искусствоведение, если ты занимаешься живописью, — это, конечно, мышление кадром. Квадратным кадром, прямоугольным кадром — неким ограниченным пространством, в котором композицию составлял гений, свет ставил гений. Искусство, особенно ранее искусство Возрождения, всегда обращалась к наиболее драматичным моментам: историческим, религиозным, библейским, батальным. Думаю, что это в определенном смысле на меня повлияло. В кино я не сразу пришел. Довольно долго занимался малыми жанрами, работал в индустрии рекламы и в музыкальном видео.

Это было вам интересно или просто выгодно?

Реклама — это индустрия. Я спродюсировал 1,5 тысяч рекламных роликов. Однако мы использовали те же инструменты, что и в кино — камеру, свет, актеров и т. д. Это попытка — иногда успешная, иногда менее успешная — работы с массовым сознанием. Помните, что сделала реклама "МММ" в нашей стране в свое время? Работа с массовым сознанием — то, что, на мой взгляд, очень уместно и очень полезно в кино.

В кино я пришел, можно сказать, случайно. Игорь Толстунов, замечательный продюсер, который и сейчас работает, предложил мне снять картину. Я посчитал, что если я откажусь, то единственной причиной будет то, что я испугался. А поскольку я по натуре авантюрист, такой здоровый авантюрист, то я согласился, и так получилось, что меня это очень затянуло.

Умом Россию не понять…

Вы как-то заметили, что не понимаете, почему Тарковский — гений.

Мне достаточно скучно смотреть его картины. Точно так же, как мне скучно смотреть многих других классиков.

А что еще вы не понимаете?

Я не понимаю политику. Вообще политику. Я думаю, что политика как инструмент защиты интересов какого-то государства очень похожа на человеческое поведение. Вообще страны очень похожи на индивидуумов.

Политика — грязное дело?

Конечно, грязное, потому что в ней заключается огромное количество безнравственного. Когда ты действительно должен защищать какие бы то ни было интересы, то, естественно, тут нет места абсолютной правде, искренности, состраданию и прочим вещам, которые ассоциируются с положительными качествами у людей. Другой вопрос, что она может быть более грязная или менее грязная.

В бытовом плане чего вы не понимаете?

Очень много вещей не понимаю. Зачастую я не понимаю мотивы, стоящие за поступками тех или иных людей. Не понимаю, например, безответственности некоторых людей. Я вот в этом году был вынужден отказаться от картины в Белоруссии, потому что совершенно безответственно вел себя продюсер картины, директор киностудии "Беларусьфильм" Игорь Поршнев. Для меня было бы неприемлемым, понимая, в какую пропасть ты катишься, продолжать обманывать, фантазировать. Может быть даже обманывать самого себя в данном случае.

Я не очень понимаю огромное количество мотиваций, которые стоят за огромным количеством поступков разных людей, в том числе женщин.

Как складываются ваши отношения с дочерью?

Не просто. Мы сейчас это все списываем на переходный возраст. Другой вопрос, что мы живем отдельно, поэтому я не могу ее воспитывать.

Но вы видитесь?

Да, мы видимся, конечно. Но воспитание — это такой постоянный поступательный процесс, который в общем не должен прерываться. Нельзя не видеться 10 дней, а потом придти и начать воспитывать.

Конечно, во многом это еще связано с профессией кинематографистов: длительные экспедиции, отъезды, длительное отсутствие. Так что я очень много вещей не понимаю. Я не понимаю сложной системы. Не понимаю, как работают некоторые экономики. Иногда я не понимаю, как у нас в стране вообще что-либо работает, сталкиваясь с определенными представителями нашей замечательной российской нации. Я не понимаю, что если человек такой, то как вообще в стране что-то еще ездит, летает и т. д. Хотя, наверное, я не прав.

В своих интервью вы говорите, что Запад для вас скучен и вы не хотели бы там остаться.

В тот момент, когда я мог это сделать и, собственно, было самое время это сделать после окончания университета, я вдруг очень соскучился. Оказавшись в Москве 1990-х, которые многие клянут, я почувствовал себя в своей тарелке. Мне было не то, чтобы комфортно, но было азартно и интересно. Было время такое, когда человек, который никогда не был банкиром, вдруг мог решить, что он банкир. Смотришь, у него действительно банк. Через какое-то время смотришь — кого-то убили, к сожалению, а кто-то через несколько лет стал действительно серьезным банкиром.

Но вы не жалеете, что вернулись тогда?

Нет. Не жалею и даже поймал себя на мысли, что в последние годы мне менее интересно ехать в те места, которые я раньше любил. В Париже я жил, в Лондоне жил, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе. Это города, с которыми у меня было что-то связано в жизни достаточно продолжительное время. Сейчас это стало гораздо менее интересно. Может быть, потому что много лет прошло и города изменились. Изменились, на мой взгляд, в худшую сторону. Я сейчас с гораздо большим интересом езжу по нашей стране, причем в самые отдаленные ее места. Последние места, где я был, — Мурманск и Итуруп.

Вы часто бываете в Казахстане?

Я там снял две картины. Они не выходили в России. Собственно говоря, я не очень по этому поводу расстраиваюсь. Это "Возвращение в А" и "Сердце мое — Астана". Кстати, "Возвращение в А" было на "Оскаре", но не прошло. Я очень рад, что во мне есть такая очень серьезная часть восточной крови, и восточные ценности мне близки. Что значит восточные ценности? Восточная модель отношений с женщинами, с детьми, со старшими мне ближе. В мусульманских странах — да и вообще на Востоке — гораздо меньше детских домов, а где-то вообще их нет. Нет домов для стариков. Мне кажется, что в восточных ценностях, в отношениях между людьми очень много того, что было у нас раньше, но просто забыто. Забыто в связи с тем, что мы как бы пошли примерять изо всех сил на себя протестантско-католическую модель.

Какую роль в вашей жизни сыграла семья вашей мамы?

Конечно, семья мамы сыграла меньшую роль в том смысле, что чисто географически мы находились далеко. Мой дед полковник, чекист, участник Великой Отечественной войны, ранен был, потом преподавал в военном вузе. Он и бабушка Мария, в честь которой названа моя дочь, жили в Алма-Ате. Это довольно далеко. Я бывал там, но не было постоянного общения. И мамины два брата и сестра тоже живут в Казахстане, поэтому я их не часто видел. Только младший брат моей матери, ученый биолог, живет в наукограде Пущино. С ним я виделся чаще.

Поэтому сказать, что на меня сильно повлияла мамина семья, наверное, было бы неправдой, но какие-то ценности и подходы к жизни, наверное, я унаследовал от них, потому что это была многодетная семья военного, которая все время перемещалась по долгу службы. Пятеро детей. Работал только отец. То есть в этой семье была достаточно жесткая дисциплина, а иначе было бы очень трудно жить. И в какой-то степени, наверное, мне это передалось. Это передалось маме, а через маму передалось мне и моей сестре Кате.

Вы считаете себя, как теперь говорят "мажором", а раньше называли "золотой молодежью"?

В Советской армии "золотую молодежь" не очень жаловали. Я провел два года в армии, потом уехал на Запад. Я стал обычным эмигрантом или иностранным студентом, который учится среди многих и многих других. Правда, в хорошем университете. В этом смысле я очень рад, что был этот период в моей жизни, который меня вывел из категории "золотой молодежи". А когда я вернулся, то нужно было строить свою собственную жизнь.

Я задал этот вопрос в связи со вседозволенностью. Может это деньги испортили молодых людей, которые выкладывали видео со своими проделками на дорогах?

Мне кажется, что в российском подходе к определенным событиям есть провинциальная черта. Я против того, чтобы мы так много говорили о Трампе. Ну Трамп и Трамп! Если мы действительно независимая супердержава, то нам плевать, Трамп будет, старушка Клинтон или кто-то еще. А мы посветили Трампу больше времени, чем нашим собственным выборам.

Точно так же мне кажется, что слишком много внимания уделено этой молодежи, которая за этим вниманием и охотится. Если нарушили — арестовали бы их на 15 суток, послали бы на общественные работы! Но мы из них сделали героев. Любое упоминание хорошо, кроме некролога, как говорил, по-моему, Березовский. Мы сотворили Pussy Riot. Мы сделали из них протестный феномен мирового масштаба против якобы репрессивного режима. Их надо было арестовать на 15 суток и забыть про них. Очень, на мой взгляд, неразумный перекос в нашей интерпретации каких-то событий.

В свое время вы сами делали рекламу.

Совершенно верно, но реклама — это гораздо более честная штука. Хороший ролик — купили прокладки. Плохой ролик — не купили. Купили другие прокладки. Это бизнес. Что греха таить, лучше зарабатывать больше, чем меньше, правда?

С другой стороны. как только вдруг я понял, что меня действительно по-настоящему интересует кино, а кино снимать менее выгодно, чем рекламу, — я забыл про рекламу. Хотя время от времени до сих пор снимаю то какой-нибудь клип, то рекламный ролик.

Егор Кончаловский или Георгий Михалков?

Во время вашей учебы за границей вы обзавелись нужными знакомствами?

Нет, не обзавелся. Я не очень коммуникабельный человек, с одной стороны. С другой стороны, наверное, я не относился к той такой корневой английской элите, которая эти общества составляли.

Вас избегала аристократия, английский истеблишмент?

Нет, там все очень демократично было. Если честно, находясь там много лет, я не замечал, что есть какие-то отдельные сообщества, в которые трудно войти или туда вход запрещен. Наверное, такие были. Они построены по принципу, как у нас в России. Если отец крупный дипломат, дети идут в дипломаты. Так же, наверное, и английская элита. Они понимали, что вот этот наследует вот эту транснациональную компанию, а этот будет заниматься арт-дилерством, потому что у него сеть галерей. А поскольку я не очень понимал, куда я поеду после Англии, а план был ехать в США, то у меня никогда не было желания быть частью какого-то сообщества. Я вообще человек не очень любящий коллективы.

Но если постучаться в соцсетях, вам откликнутся ваши бывшие сокурсники?

Не знаю, не могу сказать.

Не пробовали?

Меня находили как-то пару раз мои друзья из Оксфорда. Еще из первого учебного заведения, не высшего, а среднего. Но большого желания поддерживать отношения у меня как-то не возникло.

Какие-нибудь амбициозные проекты у вас есть? Получить "Оскар", например

Я не верю в проекты, которые делаются для того, чтобы получить "Оскар" или "Золотую пальмовую ветвь". Это получится или не получится. Мне нравится снимать так, как мне нравится, а уж что из этого получится — Бог распорядится. Конечно, я был бы вруном, если бы сказал, что я не хочу, чтобы у меня были большие бюджеты, при этом я снимал бы, как хотел, а потом получил бы "Оскар", а потом — второго. А потом Венецианский кинофестиваль, а потом Канны и Берлин. Цель себе в этом плане поставил Никита Сергеевич Михалков. Он гораздо более устремленный человек, мне кажется, но это особая способность. Он смог сделать авторское кино и получить за него "Оскар". Это большое достижение. Но он очень его хотел. Артем, его сын, вспоминал, что когда Никита его получил, он еще несколько дней ходил очень счастливый. Я очень уважаю такую целеустремленность. У меня ее нет.

На закуску провокационный вопрос можно?

Да. Пожалуйста.

Фильмы отца или дяди вам больше по душе?

Сложный вопрос. Есть фильмы у Никиты, которые мне очень нравятся. К ним относится, например, "Урга". Я обожаю эту картину. Очень нравится "Неоконченная пьеса для механического пианино". Я гораздо спокойнее отношусь к последним блокбастерам, которые снимает Никита Сергеевич. Точно так же есть фильмы отца, которые я очень люблю, например, "Романс о влюбленных". Мне очень понравился "Рай". Но если бы я выбирал между "Раем" и "Белыми ночами почтальона Алексея Тряпицына", то "почтальон Тряпицын" мне ближе. Все-таки, наверное, чисто внутренне мне ближе фильмы отца, но мне очень трудно сделать выбор в чью-то сторону.

Хотя они оба никогда не были моими учителями. Ни один, ни другой сильно на меня не повлияли с точки зрения того, чем я сейчас занимаюсь. У меня никогда не было никакого желания подражать ни одному, ни другому.

Говорят, перемена имени человека влияет на его судьбу. Вы Егор Кончаловский или же Георгий Михалков?

Конечно, я Михалков и мой отец Михалков, но потому что в свое время Сергей Владимирович Михалков, мой дед, был депутатом Верховного Совета, главой Союза писателей СССР, а отец хотел эмигрировать на Запад, то он потихоньку присовокупил к своей фамилии Кончаловский. Михалков-Кончаловский — так он подписывал свои советские картины, а когда уехал на Запад, то Михалкова оставил и стал просто Кончаловским. А меня стали звать Кончаловский исключительно за отцом.

А Егор — это чисто домашнее. Мне больше нравится Егор.

Как говорил Пушкин, не хотел бы переменить свое Отечество и имя тоже.

Не хотел бы, да. Поначалу отца это немного коробило или обижало, что вот еще один Кончаловский появился, но потом все это утряслось. Я все же сын, в конце концов. В общем-то, тут возразить нечего.